– Да, да, я пойду с вами! Я не останусь одна! – Серафима поспешно поднялась, и они тронулись с путь.

Бредя по песку, они рассуждали, пытаясь понять, в какую сторону лучше двигаться, но совершенно запутались и положились на волю Господню.

– Смотрите! – Аристов остановился и указал пальцем вперед.

Они поспешили вперед и вскоре поняли, что перед ними мертвый верблюд, тот, на котором ехал Аристов. Егор принялся вытаскивать из-под тяжелой туши поклажу, еду и воду, которая теперь могла спасти им жизнь. Или просто отодвинуть мучительную гибель? Серна, преодолевая брезгливость, помогала Аристову. Куда же умчался её непокорный верблюд, из-за которого они отбились от каравана и оказались одни в пустыне?

Тем временем, Егор взвалил на себя все, что мог унести, и они снова побрели дальше. Надо было взобраться на бархан. Солнце пекло нещадно, идти становилось все тяжелее. Поначалу, освободившись из песчаного заточения, Серна не почувствовала гнета жары, но теперь с каждым мигом ей становилось все труднее и труднее переставлять ноги. Вот гребень бархана, с него можно оглядеть окрестности.

– Ах! – непроизвольно вскрикнули оба.

За барханом расстилался древний город. Отчетливо виделись массивные колонны, полуразрушенные храмы, поваленные и присыпанные песком громадные идолы.

– Что это? – прошептала Серафима Львовна.

– Увы, сударыня, я не знаток древности, как ваш супруг, иначе я тотчас же распознал в этих величественных останках какой-нибудь известный древний город египтян. А то, что это был огромный город, это несомненно, если песок за тысячелетия не поглотил его целиком! Однако, для нас явление этих руин – хорошая новость. Это не только тень, которая спасет нас от зноя. Если тут был город, стало быть, тут была и вода. Может, нам повезет, и мы найдем её!

Воодушевленные путники устремились к развалинам.

– Это не мираж? – беспокоилась Серна.

Но её опасения оказались напрасны. Через час пути они приблизились к загадочному городу. С опаской и надеждой вступили в спасительную тень огромных колонн, увенчанных каменными лепестками лотоса. За ними открывались развалины некогда большого храма, часть крыши обвалилась, часть еще оставалась и создавала густую тень и прохладу. По обе стороны от колоннады виднелись остатки различных построек, улицы, разбитые статуи. Серна и Егор брели в абсолютной тишине, и им казалось, что через века они слышат гомон толпы, голоса торговцев, крики ишаков, пение жрецов и музыку, доносящуюся из храма. Пройдя через лес колонн, исписанных иероглифами, они очутились в зале разрушенного храма и без сил опустились в его тени. Расположили нехитрые свои пожитки, и через некоторое мгновение сон и усталость стали овладевать ими. Серна уже почти спала, задремал и Егор. Как вдруг… нет, он не увидел, скорее ощутил, как метнулась стремительная тень. Сон исчез. И снова в сердце поселилась тревога. Что это было, зверь, человек, птица? Живое, пусть даже и опасное, но живое, значит, должна быть и вода. Аристов подхватил ружье и поднялся. Серна проснулась и смотрела на него с тревогой.

– Я пойду с вами, не оставляйте меня, прошу вас. Я пойду с вами!

– Хорошо, но очень осторожно и по возможности, как можно тише!

Стараясь не наступать на мелкий шуршащий камень, они пересекли территорию храма и выглянули наружу, на другую сторону, которая совершенно была скрыта от взора идущего со стороны пустыни.

– Бог ты мой! – едва мог вымолвить Егор.

Его спутница просто обомлела от изумления. Неподалеку величественно и гордо возлежал сфинкс. Его размеры могли бы соперничать с размерами знаменитого сфинкса в Гизе. Но лицо этого сфинкса сохранилось идеально. Это было женское лицо. Его выражение было странным, неуловимым. В первый момент оно показалось божественно прекрасным, идеально пропорциональным. Миндалевидные глаза смотрели вдаль, в бескрайнюю пустыню, поверх голов незнакомцев, нарушивших вековой покой. Губы упрямо сжаты. Голова сфинкса была украшена высокой египетской короной со змеей. Лапы лежали, сдвинутые плотно, вокруг изящного массивного тела обвивался длинный хвост. Но по мере того, как пораженные путешественники вглядывались в этот каменный лик, он все больше представлялся им угрожающим, жутким.

– Как странно, что он совершенно не засыпан песком, словно его только вчера очистили! – изумленно пробормотала Серафима Львовна. Егор ответил мрачным молчанием. Страшное подозрение заползло в его душу.

Лик сфинкса по-прежнему приковывал к себе внимание. Казалось, что некая сила не позволяет отвести глаз. Но все же краем глаза Аристов заприметил едва уловимое движение и, резко вскинув ружье, выстрелил. Серна взвизгнула от неожиданности и зажала уши. Таким нестерпимо громким показался звук выстрела среди могильной тишины города. Пуля, звеня, рикошетом отлетела от одной из каменных глыб. Аристов снова прицелился и через прицел увидел…

– Белая львица! – простонал он. – Белая львица!

– Северов и мой муж говорили… – начала было Серна, и тут они оба, не сговариваясь, выдохнули:

– Альхор! «Сестра Ужаса»!

Хватило мига, пока Егор осознал, что попал в недостижимую мечту сумасшедших, но львица исчезла, точно это было привидение. Аристов схватил Серну за руку, и они ринулись обратно, в тень полуразрушенного храма, где, как им казалось, было безопасней.

Они снова упали на землю и замерли так, ожидая, что преподнесет им неведомый город. Но тишина не нарушалась ни единым движением, ни единым колыханием. Ни мошки, ни летучей мыши, ни паука. Мало-помалу вернулась возможность говорить. Они уселись рядом, бок о бок, и принялись рассуждать о том, что теперь делать. Поскольку у них было немного воды и пищи, было принято решение ждать и не выходить из храма. Ждать, какой сигнал им будет послан, кто они тут, непрошеные гости, враги или, может, стоит надеяться на более радушный прием. Но от кого? От мифического зверя, которого не должно быть в природе, или от неких неведомых сил, но как их распознать и как понять их замысел относительного собственного бытия?

День стремительно убывал, тени от колонн стали длинными и густыми. Последние лучи солнца скользили по полу храма. Егор для безопасности предложил перебраться к одной из стен, так, чтобы тыл, по крайней мере, был защищен. Но от кого? Во всяком случае, зверь был, и его появление можно было ожидать когда угодно. С последними лучами уходящего солнца немного поели и попили, экономя каждую каплю, каждую крошку. Неизвестно, сколько они тут пробудут.

Наступили сумерки, и в их призрачном, зыбком свете окружающее приобрело еще более фантастический таинственный вид. Дрожащие тени, шуршание песка и ветра, все настораживало, пугало. Егор несколько раз вскакивал и с ружьем выходил осмотреться. Тьма поглотила и храм и колонны, когда вдруг вышла луна, и снова все изменилось, исказилось в её зловещем мертвенном свете. Аристову опять почудились звуки и шорохи, он поднялся и выглянул наружу. Но тотчас же отшатнулся, подавив невольный вскрик, чтобы не испугать спутницу. Каменное чудовище глядело ему прямо в глаза, тяжелым немигающим взором, и взор этот леденил душу, поселяя безотчетный ужас и трепет. Егор постоял немного, взял себя в руки и выглянул вновь. Померещилось! «Сестра Ужаса» смотрела вдаль, в бескрайнюю пустыню, за горизонт. Луна ярко освещала гладкое безжизненное туловище, гигантская тень простиралась далеко и сливалась с мраком ночи.